В 1999 году в московском Сретенском монастыре была открыта духовная школа – Сретенское высшее православное училище, преобразованное затем в духовную семинарию. О выборе жизненного пути и о годах, проведенных в стенах семинарии, рассказывают преподаватели и студенты СДС.
 |
Родные отнеслись к моему выбору неоднозначно. Мама у меня верующая, она всячески поддерживала мое решение и приветствовала его. Дедушка у меня армянин, он недоумевал, почему нельзя поступить в Эчмиадзин, ведь Армения первая приняла христианство как государственную религию, обещал во всем помочь и все устроить. Остальные родственники сначала пожимали плечами, такого не ожидали, но сейчас страсти улеглись полностью.
В течение последнего школьного года я скрупулезно готовился к вступительным экзаменам, читал каждый день Евангелие. Больше всего меня пугало изложение, но и с ним я справился успешно. Не менее трудным было и собеседование, поскольку на нем не знаешь, о чем тебя могут спросить. Слава Богу, все прошло хорошо, я ответил на все предложенные вопросы, и до сих пор вспоминаю ту радость, которую я испытал, услышав свою фамилию в списке зачисленных в семинарию.
После поступления в духовную школу отношения со светскими друзьями у меня практически не изменились. Неверующие приятели сами как-то отошли от меня, а остались только те, кто мне на самом деле был дорог, – а это верующие люди, живущие церковной жизнью.
Первое время обучения в семинарии было достаточно трудным. Главным образом сказывалась адаптация в новых условиях. Помимо этого, еще приходилось привыкать к жесткому ритму графика семинарской жизни. С утра ранние подъемы, братские молебны, утренние молитвы, затем послушания, учеба – все это казалось непомерно тяжелым. Но со временем начинаешь привыкать к такому ритму, начинаешь жить по графику, и это даже нравится. В связи с этим скажу несколько слов о подряснике. Интересно, но он таинственно остепеняет, делает статнее, важнее. Когда его надеваешь, выправляется даже походка, начинаешь чувствовать многократную ответственность за свое поведение: «Ты церковный человек, на тебя смотрят». Любопытное ощущение…
Да, в семинарии жесткая дисциплина, строгий порядок, во главу угла поставлены наши обязанности, а не права. Но без этого, на мой взгляд, невозможен ни нормальный процесс обучения, ни тем более подготовка будущих священников.
Поначалу проблемы еще были во взаимоотношениях с ребятами, не со всеми удавалось сразу найти общий язык, особенно со старшими курсами. Но постепенно все решилось. Уже ко второму курсу я начал чувствовать себя в семинарии почти как дома.
В духовной школе я нашел много единомышленников, людей, понимающих тебя. Мои друзья в основном являются моими однокурсниками, с которыми всегда интересно и легко общаться.
Удавалось находить мне общий язык и с дежурными помощниками. Признаться честно, я не хотел бы оказаться на их месте. Это очень тяжелый и изнурительный труд. Они оказываются между молотом и наковальней. С одной стороны, администрация требует от них дисциплины и порядка в семинарии, с другой, им постоянно приходится иметь дело с юношеским запалом наших студентов. Несомненно, я буду вспоминать отца Николая (Муромцева) за его юмор и помощь. Игорь Максимов – очень коммуникабельный. Его неизменно отличают непринужденность в общении, добрый, веселый нрав. Нельзя не сказать об отце Антонии Новикове, с которым мы недавно вместе учились – только на разных курсах. У нас всегда были хорошие отношения, он готов пойти навстречу и понять.
Основная трудность пребывания в духовной школе все-таки заключалась, конечно, в том, чтобы не расслабиться и добросовестно выполнять все возложенные на меня послушания.
При этом с учебой особенных проблем у меня не возникало. Хотя часто приходилось учиться ночью.
Из преподавателей мне особенно запомнился Олег Викторович Стародубцев. Его манера преподавания просто незабываемая и оригинальная, он не перегружает информацией, все дает в увлекательной форме. Он очень расположен к общению со студентами, с ним можно посоветоваться, поделиться личными переживаниями. Конечно, стоит упомянуть Алексея Константиновича Светозарского, преподавателя истории Русской Православной Церкви. Мне всегда было приятно видеть этого представительного человека. Он мог привести интересную историю из своей жизни, что было очень поучительно. Это было на первом курсе. На втором – запомнились занятия иерея Вадима Леонова, преподавателя догматического богословия. Он систематично и понятно излагает материал, поскольку догматика – предмет не из легких и требует довольно серьезного подхода. Запомнился и отец Андрей Рахновский, он вел у нас Новый Завет. Его лекции пролетали незаметно – так было интересно! Правда, он строго спрашивал, но отвечать ему было не страшно, поскольку требования его были четкими. Старался я никогда не пропустить лекции Ольги Юрьевны Васильевой по истории Русской Церкви XX века и истории России. Безусловно, она хорошо осведомлена в преподаваемых дисциплинах.
Все семинаристы, начиная с третьего курса, готовятся к проповедничеству. Я уже не помню, в какой день была моя первая проповедь, но могу сказать точно, что это было в трапезной, и я читал с листа. Сейчас я могу признаться: проповедь была нелепой, насыщенной высокопарными фразами, ненужным пафосом, заставила меня волноваться. Со временем стало получаться лучше, но волнение сохранялось. Страшно было проповедовать в храме – с амвона. Уткнувшись носом в листок, я пытался обратиться к прихожанам. В конце они даже сказали: «Спаси, Господи!» Спасибо им за терпение! Но после этого я пообещал себе, что такого больше не произойдет. Конечно, я еще не раз читал проповеди с листа, придерживаясь одного правила: поменьше пафоса, надо говорить простым, доступным, понятным языком. И стало выходить неплохо, так что однажды я вышел на амвон без листа. Сначала жутко испугался, но дороги обратно не было, и вдруг обнаружил, что говорить без шпаргалки проще и интереснее, главное, преодолеть психологический барьер.
Письменные работы для меня, признаюсь, были непростым испытанием. Первые три курса мы писали сочинения – четыре раза в год. К сожалению, как и все студенты, я откладывал все до последнего момента, последней ночи. Подобные работы, я теперь понимаю это, приносили безусловную пользу, так как мы учились излагать свои мысли. На четвертом курсе я писал курсовую работу по обновленчеству в Русской Церкви начала XX века. Надо сказать, что это очень увлекало меня, поскольку я раскрывал актуальную тему. И на пятом курсе я развернул ее до дипломного сочинения.
Исключительное место в жизни семинарии занимает богослужение и молитва. Авва Евагрий как-то сказал, что кто как молится, тот так и богословствует! Невозможно получение богословского образования без живой веры и молитвы. Как можно учить о Боге, когда не знаешь, как общаться с Ним? Ведь именно молитва является лакмусовой бумажкой нашей веры. Вера является живой лишь тогда, когда молитва есть не просто произнесение слов впустую, а становится разговором с реальным, живым Богом, Которого мы не видим, но Который незримо стоит перед нами и слышит все лучше, чем люди вокруг нас. Если молитва наша формальна, то и вера такая же. Одно является следствием другого. Поэтому замечательно, что у нас есть храм, где мы можем открыть душу свою пред Богом. Признаюсь честно, я высоко рассуждаю о молитве, но сам нередко во время молитвы блуждаю своими мыслями где-то в другом месте, значит, по-настоящему молиться еще не умею. В Сретенском монастыре, на территории которого находится наша семинария, есть замечательная возможность помолиться на ночной Литургии, которая совершается в крипте, где хранится Святая Плащаница. Сама крипта сделана по образу римских катакомб, где служили первые христиане. К своему стыду, на ночной Литургии я был всего один раз, но впечатление осталось неизгладимое!
По поводу послушаний могу сказать следующее. Первые три года они были самые обыкновенные: это уборка улицы, мытье полов в корпусах, котлов – в трапезной. Несомненно, именно эти каждодневные, достаточно монотонные дела приучали преодолевать собственную лень, воспитывая навык делать то, что не всегда хочется. А это качество является золотым в человеке, оно учит смирению, которое является необходимым для будущего пастыря. Скажу больше: если человек не научится переступать свою лень и эгоизм, он не сможет стать настоящим священнослужителем!
В конце третьего курса произошло то, что встряхнуло мою спокойную и размеренную жизнь. На летнюю практику я был назначен старшим вожатым в палаточный лагерь для детей из дома-интерната города Михайлова. Вожатыми взяли семинаристов и девушек-волонтеров из нашей Воскресной школы. Не знаю, как я согласился, но меня впереди ждали большие приключения.
Сам лагерь проводился недалеко от скита в честь преподобного Серафима Саровского, в селе Красном Рязанской области. К нам приехали сложные подростки, у многих из них была сильно искалечена судьба. В жизни они мало видели добра. В отличие от домашних детей, авторитет взрослого для них ровно ничего не значил. Поначалу они смотрели на меня и на других вожатых, как на надзирателей, которые поставлены мешать им «отрываться» на природе.
Нередко бывало на наши замечания и просьбы ребята совершенно не реагировали. Дисциплина была нулевая. Сначала мы думали покончить с этим путем закручивания гаек, но, увидев совершенную безрезультатность, оставили эту идею. В таких условиях многие из нас уже хотели опустить руки и, бросив все, уехать домой. Но даже в такой ситуации мы не переставали надеяться на помощь Божию и, как никогда раньше, усердно молились о наших ребятишках. Постепенно, потихоньку ситуация незаметно даже для нас самих начала выравниваться. Мы поняли, что этих детей можно завоевать только добротой и лаской, жесткой дисциплины им и без нас хватало в жизни. И авторитет у них тоже можно завоевать, если заниматься вместе с ними каким-нибудь интересным делом, играть в игры, а то и просто искренне поговорить о жизни. Время шло, и уже через неделю неподъемный камень тронулся – дети сами к нам подходили, спрашивали, советовались, делились впечатлениями, и даже открывали свои сокровенные переживания. Мы жили одной жизнью – вместе кушали, работали, играли, строили, переживали неудачи и радовались победам.
К концу смены наши детки уже не хотели уезжать, что, конечно, они старательно скрывали, но это было видно невооруженным глазом. Даже самые отъявленные хулиганы, прежде игнорировавшие презрительно всякие мероприятия, теперь уже проявляли завидную инициативу и заинтересованность. Нас просили продлить смену, обещая беспрекословно исполнять всё, что мы ни скажем, соглашались даже сразу вставать с первым ударом лагерного колокола.
Было отрадно и приятно видеть, что мы смогли вложить частичку добра в израненные души наших детей, что для них мы смогли стать уважаемыми людьми, с которыми можно посоветоваться и открыть душу. Но главное, мы стали для них во многом примерами, а значит и наши ценности, наша вера для них приобрели немаловажное значение.
При Сретенском монастыре уже несколько лет действует воскресная школа. За это время был получен немалый опыт организации и проведения работы с детьми и молодежью. Одна из форм такой работы – проведение уроков Закона Божия. Два года назад мне довелось быть преподавателем этого предмета.
Получилось это очень просто: директор нашей воскресной школы о. Ириней предложил мне вести уроки Закона Божия у детей младшего возраста. Поскольку меня как семинариста давно интересовала педагогика, я согласился.
Предстояло продумать план занятий и форму их проведения, что было немалой проблемой, так как однотипные занятия в воскресной школе, если не вносить никакого разнообразия, для многих детей становятся немного скучными. И главный вопрос и острая проблема современных воскресных школ: как сделать изучение закона Божия не занудством и переливанием из пустого в порожнее, а действительно увлекательным предметом?
Конечно, на этот вопрос существует масса ответов. Но для себя я вывел основную причину: дети получают ответы на вопросы, которые перед собой еще не ставят. Получается, работа ведется в одностороннем порядке: преподаватель читает лекцию, а она пролетает мимо ушей скучающих учеников.
Второй важной причиной провалов уроков иногда является и разный уровень подготовки детей. Сильные ученики, в частности, не удовлетворяются уже историями из детской Библии, им нужно что-то новое и более серьезное.
Признаться честно, на первый урок было страшно идти – кидался в неизвестность. На этом уроке удалось провести зондирование уровня подготовки детей и оказалось, что большинство уже наизусть знает учебник закона Божия. Неожиданно пришла интересная мысль: а что, если изучать с детьми Евангелие, ведь мало кто из детей его читал в оригинале, а не в пересказе, а если и читали, то перед ними встало множество вопросов. Это и явилось благодатной почвой для интересных занятий.
Дети по своей натуре подвижны, они требуют динамики, живости, мало кто из них будет ровно сидеть и слушать лекции. Лекционная форма работы, приемлемая для взрослых и студентов, бывает, вгоняет в скуку детей. Поэтому мною была выбрана другая форма занятий – беседа. Я читал своим ученикам маленький отрывочек из Евангелия, просил пересказать, а потом задавал им вопросы, нередко это тянуло за собой обсуждения и даже дискуссии. Главной трудностью было говорить на языке детей – простом и ясном, без особо заумных фраз и выражений. И по сей день продолжаю над этим работать: это великое искусство.
Но одни беседы не могут полностью удовлетворить кипучее воображение ребенка, ему нужно проявлять себя творчески. Признаюсь, я начал уделять этому внимание довольно поздно. А зря! Это очень интересно и увлекательно и удваивает, если не утраивает плодотворность занятий. И самое главное – то без чего никогда никакое занятие не пройдет – это интерес к своей деятельности и не бояться экспериментировать и делать ошибки.
Обучение детей Евангелию – величайшее дело! От того, как преподается предмет, во многом зависит восприятие и отношение детей к религии и Церкви. Если занятие скучно, то оно бесполезно. Детей можно завоевать только интересом!
А теперь о молодежи. В начале прошлого года о. Ириней предложил мне проводить встречи с молодежью. Для меня это было большой неожиданностью, поскольку до сих пор считал, что подняться выше уровня детей мне не дано. Но любопытство взяло вверх, и я согласился. На мой взгляд, работа с молодежью является сейчас приоритетным направлением в миссионерском служении нашей Церкви. И такое послушание для меня – большая честь.
Для начала надо было продумать план занятий и темы бесед. Выбор опять пал на Евангелие, и я не пожалел. Молодым людям очень интересно Евангелие, но, к сожалению, не все могут сразу, без подготовки самостоятельно начать изучать Слово Божие. Молодой человек открывает Библию, начинает читать, ничего не понимает, и, как правило, откладывает ее до лучших времен. Лишь немногие имеют такое упорное желание, что идут в церковь и приобретают толкование. А с толкованиями нередко возникает еще больше вопросов, тем более что большинство из них написаны изрядно устаревшим языком. Вот и возникает потребность в человеке, который смог бы простым, доступным, современным языком разъяснить смысл Священного Писания. За дело я взялся с большим энтузиазмом.
Помню свою первую лекцию. На нее пришло, кажется, четыре человека. К ней готовился целый день, выписывал необходимое в блокнот, что-то заучивал наизусть. Тема была про то, что Христос пришел в мир не спонтанно, что Он пришел в то время, когда люди созрели для принятия Благой вести, в своих религиозных и духовных поисках ждали Его, как пишет ап. Павел: «Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного» (Галл. 4:4). Тема была очень сложной, мне приходилось подглядывать в свои записи, переволновался настолько, что даже горло пересохло и руки тряслись. Но со временем с каждым разом становилось все легче и легче, так что вскоре позволил себе совсем отказаться от шпаргалок.
Для меня было очень важно видеть, что эти занятия действительно нужны и интересны ребятам, что они приносят пользу. Когда видишь отклик в аудитории, горящие, сосредоточенные глаза, начинаешь работать с удвоенной энергией, занятия становятся уже не столько тяжелым трудом, сколько удовольствием.
Мне это послушание принесло огромную пользу. Оказываешься в ситуации, когда тебе могут задать абсолютно любой вопрос, и ты уже не можешь полезть в карман и подсмотреть в шпаргалку. Ответ нужно давать здесь и сейчас. Помочь могут тебе только твои знания и никто больше. С этих пор у меня совершенно изменилось отношение к учебе, я стал намного серьезнее относиться к подготовке и домашнему заданию. Это послушание послужило мощным стимулом для моего самообразования.
С чувством глубокого воодушевления, неизбывной радости я вспоминаю наше особенное – миссионерское – послушание: первые три дня Страстной седмицы Великого Поста 2008 года мы, по благословению почившего Патриарха Алексия II, раздавали в метро подарочное Евангелие от Марка. Никогда не думал, что милиция и служащие метрополитена встретят нас так доброжелательно: нам позволили встать не только в переходе метро, но запустили за фуникулеры к эскалаторам! Женщина, сидевшая на пропускной, когда мы спросили у нее, где можно добыть стул, предложила свой.
В первый день Евангелия мы раздавали в обычной одежде, не надев подрясников. Народ брал, но косился: многие видели в нас сектантов. Подрясник помог снять это недоразумение.
Пачки у нас расходились моментально, так что скучать не приходилось. В основном люди с интересом и благодарностью принимали наши подарки, но были и те, кто отказывался: одни со злобой бросали на пол, другие, и к этим людям я испытываю искреннее уважение, признавались, что им это не интересно, но выбрасывать Евангелие они не хотят, чтобы не обидеть нас. Кто знает, у каждого человека свои времена и сроки, может и им Господь даст веру.
Во время этой акции меня очень поразило то, как музыка зомбирует людей. Проходящие мимо молодые люди в наушниках просто не замечали меня, будто находились в другом мире, у них даже взгляд был отсутствующий! С уверенностью могу сказать, что для некоторых музыка – болезнь!
И вообще, меня очень интересовало отношение к Евангелию именно молодежи. Честно говоря, наш подарок брали немногие, большая часть отказывалась. Почему? Сложно сказать, но думаю, потому что перед ними не стоит так остро вопрос жизни после смерти, они о ней пока не думают.
Главнейшим результатом миссионерской акции Сретенского монастыря стало то, что обычные москвичи увидели: Русская Православная Церковь вышла из стен храма к тем, кому нужно помочь придти к Богу! Теперь не секты путано говорят о своих еретических воззрениях, а православные проповедуют слово Божие. Уверен, это принесет свои плоды.
О послушаниях в целом могу сказать так: все они доставались не случайно, Господь посылал мне их для собственного воспитания, приобретения важных навыков и бесценного жизненного опыта.
Семинарские будни мне вначале казались серыми и скучными, невозможно тоскливыми. Каждый день было одно и тоже: встаешь рано, молитвы, послушания, учеба, опять послушания, затем домашнее задание. Такое однообразие вызывало хандру, и нужно было найти выход из этого кольца. Отдушиной для меня стало чтение, я особенно полюбил Шекспира, Золя, Дюма, Лондона, О’Генри и многих других. Я был рад, что в семинарии есть свободное время. Я старался использовать его с максимальной пользой, всесторонне развивая себя, потому что чем образованнее пастырь, тем легче ему будет в служении и общении с людьми.
Чтение классики было для меня неким развлечением, пищей для души. Оно позволяло отвлечься и в то же время приносило немалую пользу, расширяя кругозор, позволяя пополнить лексический запас, многое узнать из окружающего мира, о людях, их отношениях. Но художественная литература никогда не заменит святоотеческую письменность.
Читать святых отцов тяжело. Естественно, попробуйте дать трехлетнему дитяти «Войну и мир» да еще и без картинок. То же самое происходит и со мной, когда беру в руки труд какого-нибудь святого отца. Удивительно, но то, что должно вызывать горячий интерес, почему-то для меня нередко бывает скучно. Ответ прост – еще не дорос. Ну, как же это может быть интересным, если человек еще не достиг тех состояний, которые описывают святые в своих трудах? Для нас это темный лес, китайский язык. Поэтому читаю святых отцов выборочно, читаю о том, о чем хотя бы имею представление. Надеюсь, потихонечку, постепенно шаг за шагом буду осваивать духовный мир святоотеческой письменности. Очень понравились Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, авва Дорофей, Варсонофий и Иоанн, Иоанн Златоуст, Никодим Святогорец. А вот Макарий Великий, чувствую, еще рано. Из современных проповедников и подвижников благочестия очень нравятся Паисий Святогорец, митр. Антоний Сурожский.
Говоря о семинарской жизни, нельзя не упомянуть и о студенческих праздниках. Студент, а особенно семинарист, может устроить праздник на пустом месте, без причины и даже повода, просто по настроению. В какую-нибудь келью набивается 10 человек, и начинаются разговоры про жизнь, летят шутки, раздается смех, и так до отбоя.
Но особенно можно разгуляться на праздники, тем более, если это Пасха. Помню, несколько раз мы собирались компанией и отправлялись на светлую неделю в скит. Здесь царили раздолье и праздник души. Ребята вырывались из бетонных коробок города на волю, на природу. В скиту можно найти все для земного рая: здесь тебе и зеленые луга, и засеянные пшеницей поля, и сказочный лес, и баня и катание на моторной лодке, и плавание в пруде, и рыбалка, и езда на орловских русаках, и стрельба из пневматического ружья и еще тысяча удовольствий.
Помню, со своим сокурсником, ныне уже диаконом Алексеем Поповым, мы отправились в поход – куда глаза глядят. Проходя лесами и полями, набрели мы на деревню Слободка. Перекусывая там мороженым, вдалеке мы увидели храм на горе с золотым куполом и решили идти прямо к нему. Шли мы час, второй, а храм все так и не приближался… Начали уже уставать. И вот позади нас послышался рев мотора – это местные рабочие и доярки из колхоза ехали на работу. Нас пригласили в кузов. Ехали мы долго, от колес пыль клубами поднималась и забивала глаза, так что к концу поездки мы мало чем отличались от афроамериканцев. На повороте нас высадили, до храма оставалось рукой подать, мы ощущали себя счастливчиками, которым так мило улыбается удача. До храма оставался километр – ничтожный пустяк, мы, как победители, шли чуть ли не маршем. Но, как оказалось, храм стоял на берегу реки, а мы были на противоположном. Плыть мы почему-то не захотели, и оставалось только сесть на берегу и любоваться недосягаемой церковью. Просидели мы долго, говорили о жизни, просто молчали, время текло незаметно. Вдруг кто-то из нас вспомнил о грузовике, что он вот-вот должен отправиться обратно. Было уже не до романтики, взяв ноги в руки, мы рванули что есть сил к грузовику. Слава Богу, мы успели, а то мог бы в тот вечер стать для нас недосягаемым даже родной скит.
Из последних событий, произошедших в семинарские годы, мне больше всего запомнилось паломничество в Иерусалим. Конечно же, я долгое время мечтал поклониться Гробу Господню. Такая возможность у меня была на первом курсе, но тогда я не успел оформить заграничный паспорт. Долго жалел об этом, и вот, слава Богу, удалось побывать на Святой Земле. В начале октября 2008 года мы всей семинарией поехали в Иерусалим. Это незабываемые впечатления: посещение тех мест, где жил и проповедовал Господь Иисус Христос. Начинаешь все живо представлять и живописно понимать, о чем написано в Евангелии. И это переворачивает твое воображение – все воспринимается по-новому. Мы посетили и поклонились множеству святынь: это и Гроб Господень, и Голгофа, и Гефсиманский сад, и Елеонская гора, и Сионская горница, и Русская миссия. Мы едва успевали приходить в себя от впечатлений. Побывали во многих монастырях: Марии Магдалины, Герасима Иорданского, в лавре Саввы Освященного и других. Окунались в воды Иордана, купались в Генисаретском озере, заедая все это удовольствие рыбкой ап. Петра.
Поразительно, как на этой земле уживаются вместе и арабы, и евреи, и греки, и русские, и многие другие. Иерусалим – котлован цивилизаций, город, где, попадая в новый квартал, оказываешься в совершенно другой культуре. Интересно понаблюдать за местным населением. Евреи со снобизмом посматривали на нас, одетых в подрясники, но плюнуть или обозваться боялись, еще бы: попробуй обидеть такую армию, даже, смирившись, уступали дорогу. Арабы очень забавные, как дети. Очень забавно с ними торговаться, для них это азарт, весело наблюдать, как загораются у них глаза, когда требуешь от них скидки для студента. На улицах Иерусалима царит настоящий восточный базар, тебя облипают со всех сторон торговцы разных безделушек, и на своем языке пытаются красноречиво доказать тебе, что этот товар необходим. Многие из них говорят неплохо по-русски, это отрадно видеть. Впечатлений от этой поездки осталось на всю жизнь, так что будет, о чем вспомнить.
Меня вскоре ожидает постриг в чтецы, к этому событию я отношусь очень серьезно. Конечно же, чтец – это первая ступень священнического посвящения. Если подрясник свидетельствует о некоторой мере ответственности, которая на нас возложена, то здесь эта ответственность обретает полноту. Служить надо каждый день, независимо от того, устал ты или нет. Тяжело? Да! Но служить всегда тяжело.
В заключение скажу следующее: в наше время под словом «образование» подразумевается набор каких-либо знаний в той или иной области, но упускается из виду, к сожалению, главная составляющая – воспитание. Если внимательно посмотреть на школьное и вузовское образование в России в наше время, можно обнаружить драматичное отсутствие какой-то общей идеи, правильных, солидарных ориентиров. Редко когда ученикам или студентам прививается любовь к Родине и готовность работать на общее дело.
В этом отношении Церковь во многом подает пример. Я не призываю, конечно, снимать кальку с семинарий и переносить ее на школы и вузы, однако некоторые вещи вполне можно было бы позаимствовать.
При произнесении слова «семинария» у людей возникают разные ассоциации, но наиболее живо и образно оно звучит для тех, кто в ней учился и знает ее изнутри. Это незабываемые страницы жизни. Именно здесь воспитанию студентов уделяется такое же, если не большее, внимание наравне с образованием. Еще бы: роль семинарий в жизни Церкви ключевая. Это место, откуда должны будут выйти люди, служащие самому главному и ответственному делу на земле, – попечению душ человеческих и их спасению. Святитель Иоанн Златоуст в «Шести словах о священстве» говорит, что пастырство куда более высокое и ответственное служение, чем царское и военачальническое. Последние отвечают за земную жизнь и благополучие граждан, а священники – за вечную жизнь или смерть вверенных им Богом душ. Ужасающие картины битв только лишь слабое подобие того, какая борьба идет в духовном мире за душу человека. Пастырь в ней полководец, на нем вся ответственность. Лишь учитывая это, можно понять смысл системы духовного образования.
Каковы результаты моего пятилетнего обучения в семинарии? Для меня духовная школа стала, прежде всего, школой жизненной. Семинария сформировала правильное, взвешенное отношение к происходящему, научила доброму отношению к людям, уважению, взаимопониманию. Я приобрел умение уступать, ориентируясь в сложившихся обстоятельствах. Мы все вместе живем большой семьей, от каждого было, чему поучиться, что почерпнуть, каждый мог показать положительный пример. Я научился лучше понимать других – как известно, это одно из главных качеств будущего священника. Убежден, что лучше, чем в семинарии, личность не воспитывается нигде. Духовная школа вырабатывает в своих воспитанниках такие качества, как пунктуальность, ответственность, умение принять решение, поставить цель и добиваться ее. Духовное учебное заведение – это место, где Господь при твоем желании и содействии кует из тебя пастыря. Здесь также стараешься получить максимум знаний, необходимый для дальнейшего служения. Но при этом, оканчивая семинарию, начинаешь понимать, что учиться придется всю жизнь, поскольку священник должен быть всесторонне развитым и эрудированным человеком. В духовной школе мы получаем лишь необходимую базу, на которой надо будет строить свое самообразование. Но важнее всего для меня стало непротиворечивое понимание того, что священнослужитель должен иметь не столько широкий научно-богословский кругозор, сколько чуткое сердце. Мне так понравилось учиться в семинарии, что я даже не хочу уходить, но ведь надо двигаться и вперед. И я надеюсь, у нас получится оправдать надежды наших наставников, мы будем очень стараться достойно служить нашей Церкви.
Священство – особое служение. Оно радостно, но в то же время и тяжко. Не всякий выдерживает эту тяготу. Семинария как раз закаляет людей, способных понести это служение, и для нас, ее выпускников, как никогда актуально звучат слова апостола: «О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале, чести и славе в явление Иисуса Христа» (1 Пет 1, 6-7).
Обучаясь в семинарии, я понял, что такое Промысл Божий. По мере накопления жизненного опыта и общения с людьми стал понимать, что ничего случайного не бывает, все закономерно и посылается Богом для нашего же назидания. «Слава Богу за все!» – вот это главный урок, который я вынес, учась в семинарии.
