«Слово с благодатью, приправленное солью»

Старец Паисий Святогорец

«Ба, кто это нам принес мандарины?» – удивленно спрашивает старец.

В глубине, на расстоянии более шестидесяти метров, видна дверь, ведущая во дворик, и возле нее пестреет что-то, как кажется издалека, оранжевого цвета. Более детально с такого расстояния не рассмотреть!

Очень скоро мы подходим. Действительно, это большой прозрачный пакет оранжевого цвета, наполненный мандаринами. Но как он смог их разглядеть! Как он понял, что это мандарины, а не апельсины! К тому же и пакет оранжевый, в нем запросто могли бы оказаться и яблоки.

«Как я люблю мандарины!» – говорит с явно напускным чревоугодием старец. «Возьму себе три… нет, лучше пять… а хотя по такому случаю оставлю-ка я, пожалуй, семь мандаринов», – говорит он с благостной улыбкой и на этом останавливается. «Отец Каллиник, иди отнеси остальные мандарины старцу Иосифу».

Старец Иосиф – это старчик Кутлумушского скита, ему 103 года. Несмотря на свой возраст он ежедневно обрабатывает свой сад.

Отец Каллиник одевается, берет благословение и уходит.

Мы с отцом Паисием переступает порог его каливки. Присаживаемся, и он просит меня почитать некоторые его рукописные тексты.

Проходит минут двадцать, и кто-то стучит в било у двери, ведущей во двор. Это пришли паломники увидеть старца.

«Я пойду открою?» – спрашиваю отца Паисия.

«Подожди пока. Если это просто любопытные, они уйдут. А если страждущие и жаждущие, то потерпят». Мы продолжаем чтение. Но вскоре вновь раздается звук била.

«Как же нам быть, геронда?» – переспрашиваю я старца.

Его окошко вместо занавески закрывает кусок простыни.

«Выгляни сбоку так, чтобы они тебя не увидели, и посмотри, сколько их», – говорит он мне.

«Никак не могу их сосчитать, не видно», – отвечаю я.

«Так ты, оказывается, даже считать не научился! И что ты делал столько лет в Америке! Ладно, подождем, они еще раз постучат».

На самом деле, спустя несколько минут, они стучатся в третий раз.

«Теперь я сам попробую их посчитать. Хотя, быть может, я не окончил и начальной школы, но, думаю, справлюсь», – говорит он мне.

Он встает и открывает дверь каливы.

«Что такое у вас произошло, ребята, в такое время? Зачем вы пришли?»

«Батюшка, мы хотели ненадолго вас увидеть. Можно?»

«Меня -то увидеть можно. Да вот какое угощение мы найдем для вас? Сколько вас человек? Дайте-ка я сосчитаю – один, два… семь. Сейчас я посмотрю, что там найдется у нас в магазине в такое время!»

Он заходит внутрь и возвращается с семью мандаринами.

«Необыкновенный человек!» – подумал я изумленно про себя. Откуда он знал все это и оставил именно семь мандаринов! Он предвидел? Или его просветил Бог, а он сам этого и не сознавал?

«Откуда вы, ребята?» – интересуется старец.

«Мы из Афин, а Брюс и Джон из Америки».

«Из Америки? Но тогда, если мы угостим их мандаринами, они осмеют нас на весь мир. Лучше поищем что-нибудь американское в нашем supermarket…»

Он снова зашел внутрь и вернулся с пакетом американского печенья и коробочкой орехов и сухих плодов Planters (то есть самой известной американкой фирмы). Они были поражены до глубины души.

«Батюшка, а что символизирует «таланто», в которое стучат в монастырях?» – робко спросил один из пришедших.

«Я не знаю, что оно символизирует. Это и не имеет особого значения. Но то, что действительно важно – не в монастыре стучать в «таланто», а умножать талант Божий (игра слов: греческое слово «таланто» обозначает как монастырское било, так и «талант», «дарование». – Пер.). Вы слышите, ребята? Ну вот, и время прошло, вам пора идти. Одно скажу: проблема американцев в том, что в английском языке слово «я» пишется всегда с большой буквы, мы же в Греции это слово хоть иногда пишем с маленькой».

Они засмеялись остроумному наблюдению, а американцы спросили:

«Но что же это значит? Что нам делать?»

«Вычеркните, ребята, слово «Я» из своих словарей. Эгоизм – наш величайший враг. Мы должны сражаться против него все без исключения».

Святость наделена благородством, изяществом и благодатью. Старец не изрекал премудрости, не богословствовал, не совершал откровений. Но наполнил сердца каждого из нас… Он не пытался кого-то в чем-то убедить, но в главном убедил всех. Возле него просвещаешься, радуешься, получаешь утешение. Чувствуешь себя словно Мария у ног Иисуса. Словно апостолы на горе Божественного Преображения, – не хочешь отвлекаться более ни на что иное.