Близкие и дальние, родственники и соседи

О соседях

Семья Соколовых

Пока дети не ходили в школу, мы с отцом Федором находились в Москве только до Пасхи. Буквально на третий день после Пасхи мы все отправлялись в Гребнево и жили там до самых заморозков.

Знаете, ведь только после 1000-летия Крещения Руси стало потихоньку открываться, что у нас в Москве, оказывается, много верующих людей. Люди стали узнавать друг о друге. Раньше были только Соколовы, семья отца Глеба Каледы, отец Аркадий Шатов… На всех праздниках мы и встречались семьями только со своими близкими и знакомыми: их дети и наши. Летом многие приезжали к нам в Гребнево.

Сейчас уже и не знаешь, сколько людей верующих вокруг. Всё открылось, проще знакомиться и узнавать друг о друге. Зато в те годы, когда нам нужно было открывать храм, не знали, как 20 человек для приходского совета найти.

Мы жили очень дружно, помогая друг другу. Когда у сестры Любы пошли детки, с Божьей помощью папа и братья помогли нам купить квартиру, в которой мы сейчас живем. Всегда во всем были вместе, и когда отца Федора не стало, эта помощь не остановилась, а еще больше окрепла, потому что когда всё идет от сердца, от души, и отношения искренние, то они и останутся искренними.

Я помню мамины слова, которые теперь повторяю своим детям: «Надо очень дружно жить с соседями, потому что твои соседи – это люди, с которыми ты проживешь всю жизнь, от начала и до конца, до последнего вздоха. Тебе не раз придется к ним прийти, ведь в жизни случается всякое: и горе, и беда, и радость. Чтобы найти у них помощь, ты должен стараться, чтобы с соседями, пусть даже неверующими, у тебя всегда были хорошие отношения, потому что это твоя вторая семья».

Говорят, что в Москве сложно сохранять отношения с соседями, но ведь всё зависит от самого человека, от его внутреннего желания. Можно же закрыться в квартире, и не

считаться с другими, не почувствовать их. Человек сам себя закрывает от других, эта беда прячется в самом человеке.

Может, мне особенно легко это удается, но у меня сложились хорошие отношения со всеми соседями. С ближайшей соседкой, Людмилой Федоровной, мы – словно одна семья. Мы хорошо общаемся и с ней, и с людьми из соседнего подъезда. Помогаем друг другу и едой и одеждой: я – им, они – мне.

Когда пеку куличи на Пасху, то знаю, что надо и им что-то отнести. Если отмечаем какой-то другой праздник, иногда даже посылаю детей что-то отнести им со своего стола. Так, как в свое время моя мама посылала меня.

С Людмилой Федоровной у нас просто замечательные отношения. Ей за 60 лет и я общаюсь с ней как со старшей сестрой. Она даже говорит: «Галя, заходи к нам хоть среди ночи, хоть среди дня. Вот я оставляю ключи, если тебе нужно что-то, смело открывай шкаф с крупами, холодильник». Я могу в любое время прийти к ней и взять то, что нужно, так же и она ко мне. Потому что бывают разные ситуации. Вот было ей плохо – она позвонит мне по телефону, я приду.

Знаете, такая жизнь дает радость, дает простоту отношений. Человек становится близким, раскрывается душой. Конечно, чтобы установить такие отношения, требуется много времени. Наверное, инициатива исходила и от меня. Потому что, когда дома много детей, бывает, не хватает молока, хлеба или масла. Нужно что-то прямо вот сейчас, а детей одних не оставишь, и в магазин сам не побежишь. Я пойду и спрошу соседей. Даст человек – даст, ну, не даст — не даст. Я забегала и, объяснив ситуацию, просила о помощи. Она – добрый человек, и откликнулась раз, другой. Потом и она ко мне стала заходить. Она впервые увидела верующую семью, да еще и батюшку. Для нее это тоже было открытием.

Вот такая наша Людмила Федоровна. Она настолько прекрасна душой, что если даже сама не может тебе чем-то помочь, то пойдет, позвонит к другим соседям, и, например, попросит: «Аня, матушке Галине нужно молоко, можешь принести?» И уже те идут и несут…

На большие праздники, бывает, готовим всего так много, что в холодильник не помещается. Иду и прошу Людмилу Федоровну – можно ли поставить к ней. Если у нее всё занято, она обязательно пойдет к другим, и уже они возьмут, и хоть на холодный балкон поставят.

У нас в подъезде Людмила Федоровна – доброе, хорошее радио, которое сообщает всем, кому и где нужна помощь. И я всегда говорю: «Как хорошо, что у меня такая прекрасная соседка!»

Сегодня я была у нее целый час. Ее супруг отходит в вечную жизнь, и Людмила Федоровна позвала меня поговорить с ним. Я посидела с ним, обнимала, целовала его, рассказала ему о другой жизни, о Причастии, обо всём. А он говорит: «Я так рад, я так благодарю Бога, что я увидел в своей жизни отца Федора, и верующих людей, с которыми можно было так просто общаться».

Очень хорошо мы с ним поговорили… Я как бы подвела его к тому, что не надо страшиться смерти. «Какой Вы счастливый, – говорю ему, – за Вами батюшка отец Федор придет, встретит Вас… Он уже и сейчас о Вас молится, чтобы Вам легче перейти в иной мир. Самое главное, чтобы Вы сейчас поисповедовались, причастились…» И говорю просто и откровенно, без обиняков. Потому что эта жизнь – временная, а есть жизнь вечная. Надо, чтобы человек не боялся ее. Мы для этого рождены – чтобы подготовиться к ней.

– Многие могут сказать, что так, как Вы рассказываете, просто быть не может. Обычно наши отношения с соседями складываются иначе. Часто можно услышать жалобы: «У них слишком громко музыка играет». «Они поставили свой велосипед вкоридор…» Раньше, может быть, отношения и складывались лучше, но старые соседи уехали, появляются новые, которых даже в лицо не знаешь…

– И у нас появилось много новых соседей. Мы-то жили здесь изначально. Помню, когда дети были маленькие, я боялась, что в дом попадет какая-то вредная грязь. И, увидев непорядок у лифтов, сама, никого не спрашивая, брала швабру, хлорку, шла и мыла весь коридор, до самого балкона, а иногда и балкон. Я не ждала, что кто-то другой это сделает. Мне это было надо – я и делала. Мне даже хотелось, чтобы моим соседям, приходящим с работы, было приятно зайти на свой этаж, увидеть чистоту и с добрым настроением зайти в свой дом.

– Случалось ли, что кто-то из соседей пенял Вам, что дети шумят или ведут себя как-то не так?

– На то, что дети шумят, никто никогда не жаловался. Бывает, конечно, мальчики, Вова или Сима, выбрасывая мусор, что-то обронят по дороге. И если другая наша соседка это заметит, она, не говоря лично мне, может упомянуть это в разговоре с Людмилой Федоровной.

Сейчас у нас в коридоре стоят велосипеды. И тоже Людмила Федоровна скажет: «Давай велосипеды поставим так, чтобы другие могли пройти». Когда ты беспокоишься о том, чтобы не стеснить остальных, то этого и не будет. Когда заботишься о других, думаешь, чтобы их чем-то не расстроить, то всё и будет хорошо. А если не подумаешь о них, то может и выйти всё, что угодно.

О ревности к близким и жертвенной любви

– Почему у Вас всё хорошо? Неужели не бывает никаких конфликтов, столкновений? Бывает, например, даже между двумя хозяйками на кухне нет-нет, да и промелькнет какое-то недовольство.

– Сестра отца Федора Катя некоторое время жила в Киеве. Потом, когда на Украине начались проблемы с митрополитом Филаретом, она вернулась в Москву. Первое время ей было негде жить, и на несколько лет она остановилась у нас. Вы знаете, у нее такой характер, что не любить ее невозможно. Даже если она кого-то из моих детей поругает, когда кто-то не так себя повел, они знали, что не пройдет и пяти минут, как настроение у тети Кати будет совершенно другим.

Бывают люди по натуре холодные, горячие и, как сказано в Библии, самый плохой случай – теплохладные. Катя по натуре горячая: она полная горячей любви к людям. Ее сердце настолько любит каждого, что готова любому оказать помощь, как только услышит, что в ней нуждаются. Даже если вы случайно встретились и рассказали о своей жизни, она вас в беде не оставит.

Как можно не любить такого человека? Она погружена в дела других. Ее жизнь расписана на 2-3 месяца вперед по часам, поэтому на кухне она всё оставляет на мое усмотрение.

Что касается сестры Любы, то, когда я пришла в семью Соколовых, то именно она учила меня готовить борщ и так далее. Так что никаких конфликтов и быть не могло, а уж с мамой отца Федора и подавно. Они меня всему учили: как вести хозяйство в Москве, как готовить…

Мы и сейчас в Гребнево так делаем: сегодня Люба, например, готовит первое, а я – второе. Мы на кухне вместе. Я знаю, как она готовит, а она знает, как я. А я готовлю так, как она меня научила (матушка смеется). Потом наоборот, выдалась у меня свободная минута – я спрашиваю, чем ей помочь. Иногда даже не спрашиваю, потому что оно и так понятно и видно. С Божией помощью никогда, все 26 лет, что я живу в этой семье, у нас не было никаких споров.

– Как быть, если кто-то из супругов слишком много общается с сестрами и братьями и второму супругу это не нравится, его тяготит провождение времени с родственниками и помощь им?

– Но должны же мы друг другу помогать… Есть такая особенность в отношениях братьев и сестер, об этом явлении говорят даже психологи: бывает, в семье один ребенок очень чувствует душой другого, интуитивно привязан к нему. У меня, например, Анечка очень связана с Зоечкой. Я очень долго не понимала почему, только видела, как она за нее переживает. Когда Ане исполнилось шесть лет, я очень это почувствовала, а сейчас я точно знаю, что дело именно в этом.

Возможно, брат сердцем чувствует боль своей сестры, поэтому не может не помочь ей. Если жена тоже поймет эту ситуацию всей душой, то она и мужа поймет, и даже скажет: «Обязательно помоги сестре».

Если жена христианка, то она должна порадоваться, что у нее муж такой милосердный, ведь, если он так относится к своей сестре, значит, и свою жену никогда не оставит. И какой благодатный пример он дает ее детям. Порадуйся, что тебе Господь дал такого хорошего мужа. Тогда ты уже не будешь спорить о том, что ущемляются какие-то твои права. А какие права у нас вообще могут ущемляться?

– Например, нужно сегодня куда-то ребенка вести, а муж поехал родителям помогать. Живут люди в тесной квартире, а тут еще и брат приезжает к ним…

– Это ревность, забота о себе, а не о других. Это уже личная проблема человека, который испытывает такие чувства. Если человек хочет, именно хочет жить в мире, он должен пересмотреть свое отношение. Он первый, не муж, не сестра, не свекор со свекровью должны измениться, а он сам должен начать понимать других. Видеть их характеры, стараться их чем-то обрадовать. Тогда эта уступчивость, а правильнее сказать, жертва, принесет свой плод. Брак не может быть без жертвы, как бы ты этого ни хотел.

Любишь и живешь другим человеком. Проблемы проще решаются в любви. Жена должна чувствовать своего мужа. Обнять, поцеловать, поговорить.

Мы с Федюшей очень любили ходить гулять и разговаривать. Он рассказывал мне обо всем, делился своими переживаниями за людей. Когда у мужа и жены мысли и сердца открыты, то это очень хорошо, и они чувствуют и понимают друг друга. Сейчас люди часто женятся и не признают, что нужно дальше работать над этими отношениями.

Духовник Наталии Николаевны отец Митрофан Сребрянский говорил, что придет еще время, когда на Руси огромным подвигом будет считаться простое сохранение супружеской верности. И вот это время пришло. У людей появились деньги, много лишнего свободного времени. Вроде бы, жили себе и жили, но вот начинает хотеться чего-то нового, враг помогает, семья разрушается, он опустошает себя, она опустошает, дети страдают…

Конечно, время можно обвинять только в том, что оно накладывает свой отпечаток, оттенок на все наши дела. Но нельзя перекладывать на него всю вину. У нас в России были времена еще тяжелее. Когда о. Фёдора не стало, я думала: а как же тяжело было Федюшиной бабушке Елизавете, когда ее мужа, молодого диакона вдруг не стало. Ей нужно было прожить годы, одной воспитывая своих сыновей. Одного также расстреляли ни за что ни про что, второй погиб…

Жили-то люди намного скромнее, и она тоже была одна. Жили скудно, в страшной бедности. Как ее презирали! Чтобы прокормиться зимой, ей нужно было посадить картошку, которой у нее совсем не осталось. Она обошла всю деревню, выпрашивая эту картошку. И все перед ней закрывали двери, потому что она была женой диакона. Никто не хотел смотреть на то, что у нее дети.

Представляете, какое было страшное время! Слова лишнего нельзя было сказать. Но даже в это страшное время среди такого множества людей находились милосердные люди: один дал три картофелины, другой… Так она собрала маленькое ведерко, посадила, и хоть какой-то период потом они прожили на этой картошке и кожуре. Продержались. Это время на самом деле сплачивало людей и укрепляло их Веру.

Я постоянно об этом думаю, читаю воспоминания о том времени. Вот, например, книгу священномученика Владимира Московского: какой это был смиренный, Великой Веры Человек. Дети этих священников, их внуки жили потом в другие, тоже нелегкие 1960-80-е годы.

Веру, заложенную дедами, пожинают внуки. Мы-то как раз должны заботиться о наших детях. Хочешь себе добрую старость, пусть и дети твои будут хорошими, утешат тебя потом твои внуки и правнуки. Ты умрешь, а они о тебе будут молиться. Какое счастье!

Помню, как я говорила отцу Федору: «Давай я умру первой, я так не хочу умирать после тебя». Правда, у нас были такие разговоры. А он отвечал: «Как Бог даст».

Когда понимаешь всю серьезность нашей жизни, когда начинают взрослеть дети, все меняется. Это уже не малыши, которым достаточно одного строгого взгляда, чтобы они бросились просить прощения. А когда ни ремень, ни доброе слово, ни взгляд, ни поцелуй… Когда понимаешь, что завтра твой ребенок может этот грех повторить. Вот тут-то душа и начинает болеть.

Я бы спросила человека, который недоволен своей семьей, какие цели он поставил перед собой, начиная жить? Хотел только пожить для себя? Это же беда и горе.

Когда каждый живет в свое удовольствие, это страшно. Никогда счастье не придет в такой дом. Ты счастлив, когда ты кому-то что-то даешь. Заметьте, что когда вы пошли и своими руками помогли кому-то, тогда и настроение у вас хорошее. С тобой человек вдохнул жизнь, как же радостно после этого живется! А когда твои дети видят, что ты так живешь, то потом и они повторяют за тобой. Я видела, как честно и трудолюбиво до конца жизни жили мои папа с мамой. В труде до последнего момента. Естественно, мамин образ постоянно, как пример, встаёт перед моими глазами. Попав в семью мужа, я увидела их отношения, и мне уже не нужно было говорить, как жить, я просто видела это.

Честно сказать, до 1990-го года, когда отец Федор стал настоятелем храма, мы жили без единой трудности, сложности, переживания. Жили на небе и не знали никаких проблем.

Это не значит, что мы не испытывали материальных трудностей. Из каких-то своих взрослых вещей мы перешивали детям курточки, штанишки… Между нами, семьями с детьми, шел постоянный обмен вещами. Видишь, что ребенку ходить не в чем, и начинаешь что-то придумывать. Но это воспринималось как-то легко, без серьезных переживаний. Никогда не было такого: «Федя, кошмар, у нас нет денег!»

Мне звонят и рассказывают, что, например, жена требует денег, а муж, человек добрый, очень переживает. У него начинает прыгать давление, болеть сердце, а она его пилит, пилит… А при этом говорит, что любит.

Ну, купи что-то подешевле, выйди из этой ситуации спокойнее. Жизнь семьи будет другой, и муж у тебя будет здоров, и ты будешь любить его еще больше.

Когда о. Фёдор получил храм, приходилось считать копеечки дома – зарплата только через неделю, а у нас уже не хватает ни на хлеб, ни на молоко для детей. Чтобы не расстраивать его, я ему об этом не говорила, шла и занимала деньги у соседки, чтобы только продержаться. Так и жили.

Мы жили совсем другим: делали большое дело, радостное, спасительное. Все люди кругом искренние, хорошие и желают тебе только добра, поэтому тебе самому поступать иначе было просто стыдно.

Некоторые спрашивают меня: «Как получается так уживаться с людьми?» Не знаю. Просто понимаешь, что у каждого человека свои недостатки, есть они и у тебя, но ведь тебя люди терпят.

Однажды несколько человек при мне обсуждали, что в каждой семье у мужа и жены могут быть свои недостатки. Говорили о том, что надо притираться друг к другу. Я их слушала, и пыталась мысленно применить это к своему Федюшечке. Хотела найти в нем что-то плохое и не смогла. Я промолчала тогда, потому что чувствовала, что мне никто не поверит.

Мне легче отыскать недостатки в себе, чем в нём. Ведь он настолько хороший, искренний, добрый. Он всегда думал обо мне, я никогда в жизни ни о чем не волновалась. Куда бы ни пошли, где бы мы ни были, я никогда не думала ни о еде, ни о столе, знала, что он всё сделает. Я сначала переживала, как я буду принимать дома гостей, но он во всем всегда участвовал, и поэтому я говорила: «Как мне хорошо с тобой, спокойно. Ни о чем не волнуюсь»

Если твоё сердце и душа открыты к боли других, если ты научился в своей жизни входить в состояние другого человека, тебе проще его понять.

Я бы пожелала мужьям и женам, которые сами создают все проблемы, просто любить. Ради чего человеку дана жизнь?

Если он думает о том, чтобы спастись, всегда быть с женой или мужем, то надоберечь эти дни и часы, пока твой супруг или жена еще живы, и делать ему, ей – добро, это передается на весь род. Думать, конечно, нужно вперед.

Если от всего сердца и души люди повернутся к добру, будут стараться понять другого, если люди живут одной семьей, нужно всеми силами стараться, чтобы и ему, и ей было приятно.

Ведь что любят мужья? Ласку, любовь, преданность, внимание, заботу. Они ждут, что их встретят всегда с радостью. Тяжесть рабочего дня, как мне рассказывал отец Федор, очень сильно обрушивается на мужчин. Накопленную за день тяжесть они несут домой, и если в семье их встретят неприветливо, их недовольство только нарастает…

Пусть в семье его встретят ласково и поймут, что у него тоже был тяжелый день.

Сердцу женщины легче – оно более податливо на милосердие, на мягкость. Если жена в семье мудрая, она сможет закрыть глаза на, всё, встретить мужа любовью.

Один батюшка мне говорил: «Матушка, ты к возвращению мужа подготовь побольше смешных рассказов о забавных случаях, чтобы он расслабился дома, посмеялся… Почисти ему ботиночки – чтобы он утром встал и увидел твое внимание и с радостью пошел на свои труды. Ухаживай за ним, помогай ему».

Когда ты видишь, что мужу это только идет на пользу, будешь стараться уступать, то и он тебя будет еще больше любить!

– Кто должен уступать первым? Женщина или мужчина?

– (Матушка смеется) И один, и другой.

– А если другой не уступает?

– Значит, ты уступи первым. А как по-другому? Тогда будут ссоры. У нас ведь много таких жизненных примеров. Святые говорят именно об этом. Откройте советы старца Паисия Святогорца, книги которого, думаю, должны стоять в каждом доме, их нужно читать постоянно. Старец Паисий дает такие советы, что лучше их и не придумаешь. По-другому невозможно. Не только в семье, но и вообще в жизни невозможно обойтись без какой-то жертвы, без уступчивости. Это как бы воспитание самого себя.

Меня даже удивляет, что люди могут так относиться к родным. Если бы они посмотрели на самих себя и на свои поступки внимательнее, может быть и эти конфликтные ситуации воспринимались бы ими иначе. И супруге стало бы легче, и мужу, уходящему помогать другим, было бы легче, потому что он бы видел, что она его понимает, любит и ждет. Он бы совсем с другим чувством возвращался домой. Он бы с радостью уходил из дома, видя, с какой улыбкой она его провожает, и торопился бы вернуться. Делал бы всё, что нужно, не с грустью, не с тревогой, что, вернувшись, застанет ее в плохом настроении. Все было бы по-другому.

Негативные чувства одного члена семьи тянут за собой целый клубок проблем. Она недовольна – он это видит, и сам начинает в чем-то ошибаться, что-то у него не получается, всё на нервах… В описанной ситуации у жены и с сестрой отношения будут плохие, а муж будет разрываться: ему и сестре надо помочь, и жену хочется успокоить. В этой ситуации ревность и мысли только о себе мешают строить правильные отношения.

И в моей жизни бывали случаи, когда мне хотелось, чтобы отец Федор, Федюша остался сегодня дома, со мной. Но когда видишь, что это реально невозможно, приходится смиряться с этим. Приходится себя настраивать на другие мысли.

Беседовала Валерия Ефанова