Лучше зайти в храм с непокрытой головой, чем не зайти вовсе

Отец Олег (Олег Мельничук) – лицо духовное, протоиерей, представитель УПЦ при уполномоченном Президента Украины по правам ребенка. На своей странице в Facebook в графе «компания» он написал «совесть». В его устах это слово не звучит пафосно, как, впрочем, и другие из ряда высоких – доверие и любовь.

– Отец Олег, проблемы Православной церкви, гордящейся своей ортодоксальностью, известны. Не мешают ли они осуществлению вашей миссии?

– Они никак не сказываются на моем служении и вовсе не мешают мне. В первые минуты знакомства мой собеседник остается в плену стереотипов, которые вы имеете в виду, но дальше начинается разговор сердца и доверия. Я привык сам судить себя, осуждать себя и воспитывать в себе любовь и способность дарить. И своих помощников я учу работать в наших проектах на основе главного критерия – любви. А любовь помогает разрушать все негативное, в том числе и стереотипы. Когда я впервые пришел как проповедник в роддом, медсестры и роженицы спрашивали, не баптист ли я или католик. Наши проекты призваны не только помочь людям именем Господа, но и избавить их от стереотипов относительно нашей Церкви.

– Проекты – современное понятие, немного странно звучит в устах священника.

– И вновь стереотип (улыбается). А если серьезно, проектов у нас не так много: детский клуб «Воскресная школа», ветеранский клуб «Связь поколений», молодежное социальное служение. Особое место среди всех социальных инициатив занимает служение в роддоме. В 2002 году впервые в Украине создали храм в честь иконы Богородицы «Помощница в родах» в стенах роддома. Он стал местом духовно-психологической помощи беременным женщинам, роженицам и персоналу. Сначала это было мое ежедневное священническое служение, а потом была создана Всеукраинская благотворительная организация «Мама и немовля». Ее цель – предотвращение раннего социального сиротства, создание центров матери и ребенка. Этот проект преобразовался в одно из направлений государственной гуманитарной политики, и сегодня в Украине действуют уже 16 таких центров. Ведь интернатные заведения – пережиток прошлого, рассадник субъектов криминального права.
Наш скромный журнал «Купол» – тоже проект, но уже просветительский, миссионерский, в котором мы говорим о Боге как об источнике любви. Девиз нашего пастырского, социального служения – «Берегите жизнь для Счастья». Эксклюзивно для «ПЛ» скажу: «Бог» и «Счастье» – синонимы, поэтому слово «Счастье» я всегда пишу с прописной буквы.

– Чувствуется, что у вас есть светское, в частности юридическое, образование.

– Да, помимо Киевской духовной академии я окончил Киевский Национальный университет им. Т. Шевченко по специальности «правоведение». Я вообще очень люблю учиться. А сегодня явный дефицит учеников в обществе, все хотят быть учителями (улыбается). Но, в сущности, дело не в образовании, а в том, насколько человек может слышать Творца и транслировать то, что Господь диктует. Ведь как бы осел, везший Христа в Иерусалим, ни был красив, не ослу оказывали почести, а Господу, именно Ему дети кричали: «Осанна!»
Мои скромные знания наук – это открытие Господа в любых отраслях, на основе системы ценностей, изложенной в Евангелиях. Хотя я считаю очень важным сотрудничество государства и церкви как субъектов права в социальной сфере. Церковь отделена от государства, но, будучи социальным институтом, не может быть отвлеченной от государственных институций.

– Исповедуете теорию малых дел?
– У этого «малого дела» глубокое концептуальное обоснование: объединение самых разных социальных институтов вокруг проблемы. Если объединяться вокруг проблемы, а не вокруг конфессиональных убеждений, общество можно изменить к лучшему. Я говорил об этом не раз, в том числе на официальном уровне.

– Тем не менее люди не доверяют никому: государство сотрудничает с церковью для усиления контроля и получения информации, священники нарушают тайну исповеди, сотрудничая с административным аппаратом власти.

– Все социологические исследования говорят об обратном – о доверии к церкви. В сегодняшних условиях государство обязано взаимодействовать с религиозными организациями в деле социального служения. Никакие нормативные акты не способны изменить внутренние убеждения человека. Мы можем регламентировать кодексами отношения в социальной, политической, общественной сферах, но не в духовно-интимной жизни. Разумеется, государство не должно использовать церковь в корыстных целях, сознательная, ответственная власть должна просить церковь помочь ей.

– Все это правильно, даже аксиоматично. Но готова ли УПЦ МП стать ближе к людям, отойти от жестких ортодоксальных канонов?

– Конечно. На одном из телевизионных ток-шоу меня спросили, как отнесется церковь к женщине, которая была изнасилована, стала нечистой, и я ответил: если она придет ко мне, я ее обниму, поцелую и скажу, что ждал ее.

– Было бы странно, если бы священник оттолкнул жертву, ведь такая женщина – жертва насилия. Но как быть с воинствующей нетерпимостью УПЦ МП по отношению к верующим других конфеcсий, категорическими запретами на брюки в храме, отказом в поминании в молитвах иноверцев, самоубийц, прихожан Киевского патриархата и даже – перекрещивании?!

Вот я сегодня забыла взять платок, чтобы покрыть голову, но вы же позволили мне зайти в храм.

– Лучше зайти в храм с непокрытой головой, чем не зайти вовсе! В нашем храме человек должен почувствовать дух любви, а не закона. По закону намного легче жить, чем по любви, ведь любовь – это всепрощение, доброе отношение к тому, кто причинил тебе зло. Это сострадание греховному состоянию другого, молитва за него. Но самая высшая степень любви – не сострадательная, а сорадовательная. Я радуюсь успеху вашего журнала, но молюсь за то, чтобы вы выдержали весь тот груз ответственности, который стоит за успехом. Быть публичным перед людьми намного проще, чем перед Богом.