Николай Бердяев (1874–1949) ни в какое нормальное время не считался бы православным христианином. Его можно было бы охарактеризовать как гностика-гуманиста, философа, черпавшего свое вдохновение скорее от западных сектантов и "мистиков", чем из православных источников. То, что его до сих пор называют в некоторых православных кругах "православным философом" и даже "богословом" — всего лишь печальное следствие религиозного невежества нашего времени. Мы приведем несколько цитат из его сочинений^[3]. Глядя свысока на отцов Православия, на "монашеский аскетический дух исторического Православия", по сути дела, на все "консервативное христианство, которое... устремляет все духовные усилия человека к покаянию и спасению", Бердяев искал вместо этого "внутреннюю Церковь", "Церковь Святого Духа", тот "духовный взгляд на жизнь, который в XVIII веке нашел себе приют в масонских ложах".

Он считал, что "Церковь находится все еще в потенциальном состоянии", что "она несовершенна", и он ждал пришествия "экуменической веры", "полноты веры", которая объединит не только различные течения в христианстве (ибо "христианство должно быть способно существовать в разнообразных формах во Вселенской Церкви"), но также и "частичные истины всех ересей" и всю "гуманистическую творческую деятельность современного человека... как религиозный опыт, освященный в Духе". Приближается эра "нового христианства", "нового мистицизма", который будет глубже, чем все религии, и призван объединить их"; так как "существует великое духовное братство... к которому принадлежат не только Церкви Востока и Запада, но также и все те, чьи стремления направлены к Богу и Божественному, по существу, все те, кто уповает на какой-либо вид духовного восхождения" — иначе говоря, люди, принадлежащие к любой религии, секте, религиозной идеологии. Он предсказывает пришествие "нового и последнего откровения", "новой эры Святого Духа", возрождая пророчества Иоакима Флорийского, латинского монаха XII века, который видел, как два века — Отца (Ветхий Завет) и Сына (Новый Завет) — уступают дорогу последнему веку, "третьему веку Святого Духа". Бердяев пишет: «Мир движется к новой духовности и к новому мистицизму; в нем больше не будет места аскетическому мировоззрению". "Успех движения к единению христианства предполагает новую эру в самом христианстве, новую и глубокую духовность, то есть новое излияние Святого Духа".

Совершенно ясно, что нет ничего общего между этими суперэкуменическими фантазиями и православным христианством, которое Бердяев в действительности презирал. Тем не менее всякий, кто чувствует религиозный климат нашего времени, увидит, что эти фантазии на самом деле совпадают с одним из основных течений современной религиозной мысли. Бердяев и вправду может показаться "пророком" — вернее говоря, он почувствовал то течение религиозной мысли и эмоций, которое в его дни было не столь уж явно, но в наши дни стало почти доминирующим. Повсюду только и слышишь, что о новом "движении Духа". И вот уже православный священнослужитель, д-р Евсевий Стефану, приглашает православных христиан примкнуть к этому движению, когда он пишет о "могучем излиянии Святого Духа в наши дни" ("Логос", январь 1972 г.). В другом месте того же издания (март 1972 г., стр. 8) член редакции, Ашанин, воскрешает не только имя, но и самую программу Бердяева: "Мы рекомендуем сочинения Николая Бердяева, великого духовного пророка нашего века. Это духовный гений... великий богослов духовного творчества... Ныне кокон Православия разорван... Божественный Логос ведет Его народ к новому пониманию своей истории и своей миссии перед Ним. "Логос" — провозвестник этой новой эры, нового состояния Православия".

содержание